 Объем выпуска наличных денег намного превышает реальные потребности честных граждан и бизнесменов
Можно сказать, что современный мир буквально купается в бумажных деньгах. Центробанки каждый год выпускают сотни миллиардов долларов. В основном это очень крупные купюры, такие как $100, составляющие в США почти 80% от невероятных $4,2 тыс. наличных денег на душу населения. В Японии примерно 90% наличности приходится на купюры 10 тыс. иен (около $100), а денежные авуары там составляют почти $7 тыс. на человека. Как я уже давно не устаю повторять, все эти деньги способствуют росту главным образом теневой экономики.
Лишние деньги
Я не сторонник полностью лишенного наличности общества. Это и нереально, и нежелательно в ближайшее время. Но снижение доли наличных денежных средств в обороте сделает общество более справедливым и безопасным.
По мере распространения дебетовых карт, электронных переводов и мобильных платежей использование наличных денег в легальном обороте и так уже снижается, особенно для средних и крупных сделок. Исследования показывают, что лишь небольшой процент крупных купюр реально востребован обычными гражданами или предпринимателями.
Наличные деньги облегчают совершение преступлений, они дают анонимность, а крупные купюры еще и легко носить с собой. Миллион долларов в стодолларовых банкнотах помещается в портфеле, миллион евро в купюрах по €500 можно положить в дамскую сумку.
Конечно, есть много способов подкупать чиновников или уклоняться от налогов без использования бумажных денег. Но большинство из них предполагают весьма высокие транзакционные издержки (алмазы) или несут высокий риск обнаружения (банковский перевод или платеж по кредитной карте).
В наше время операции с криптовалютами вроде биткоина почти полностью неуязвимы для выявления. Но у правительств есть много инструментов, чтобы помешать таким сделкам — например, запретить конвертацию криптовалют через банки и магазины. Так что наличные остаются уникальным по своей ликвидности и общепризнанности механизмом.
Потери из-за уклонения от уплаты налогов в США, по некоторым оценкам, достигают $700 млрд в год (включая федеральные, региональные и местные налоги), а в Европе, где налоговые ставки выше, ущерб наверняка больше. Еще более разрушительны по финансовым последствиям преступность и коррупция, хотя о точных оценках в случае наркотрафика или торговли людьми говорить не приходится.
Кроме того, наличные денежные выплаты работникам являются основным фактором нелегальной иммиграции. Сокращение оборота денежных средств — гораздо более гуманный способ ограничения миграционных потоков, чем строительство забора из колючей проволоки.
Первые шаги
Если бы правительства не были опьянены прибылью, которую они получают за счет печатного станка, они могли бы обратить внимание на все эти издержки. Однако заметных перемен пока не наблюдается. ЕЦБ недавно объявил, что прекратит выпуск «суперкупюр» в €500. Этот давно назревший шаг был сделан при серьезном сопротивлении любящих наличность Германии и Австрии. При этом в Северной Европе запасы наличной валюты на душу населения остаются довольно скромными в сравнении с показателем для еврозоны в целом (€3 тыс. на душу населения).
Правительства стран Южной Европы, отчаявшиеся наладить сбор налогов, хотя и не контролируют денежную эмиссию, все же пытаются что-то сделать. Например, в Греции и Италии обсуждается запрет оплаты наличными крупных покупок (свыше €1,5 тыс. и €1 тыс. соответственно).
Очевидно, что наличные по-прежнему важны для небольших повседневных операций, а также для защиты частной жизни. Центральные банкиры Европы, которые выступают за сохранение статус-кво, словно повторяют вслед за Достоевским: «Деньги — это чеканная свобода». Однако русский писатель имел в виду жизнь в царской тюрьме середины XIX века, а не в современном либеральном государстве. Все-таки европейцам имеет смысл задуматься о том, является ли существующая система денежного оборота правильно сбалансированной. Я утверждаю, что нет.
План для обуздания бумажной валюты должен быть основан на трех принципах. Во-первых, важно, чтобы рядовые граждане могли продолжить платить наличными и покупки (в разумных пределах) могли оставаться анонимными, при том что будут разрушены бизнес-модели, основанные на масштабных сделках с наличностью. Во-вторых, любые изменения должны проводиться очень медленно (10–20 лет), чтобы дать время для адаптации и корректировки курса по мере возникновения неожиданных проблем. И в-третьих, реформы должны быть чувствительны к потребностям домашних хозяйств с низким доходом, особенно тех, которые не охвачены банковскими услугами.
В моей новой книге «Проклятие денег» я предлагаю план постепенного отказа от крупных купюр при сохранении мелких ($10 и ниже) в обороте на неопределенный срок. План предусматривает открытие специальных дебетовых счетов для малообеспеченных семей, которые могут быть использованы для выплаты пособий от государства. Такая практика уже есть в некоторых странах, например в Дании и Швеции.
Сокращение оборота бумажных денег вряд ли положит конец преступности и уклонению от налогов, но приведет к повышению рисков для деятелей теневой экономики, которым придется применять более рискованные и менее ликвидные платежные средства. Проблема наличности может показаться второстепенной в современном мире высокотехнологичных финансов, но эффект от ее решения будет намного сильнее, чем вы думаете.
Copyright: Project Syndicate, 2016
www.project-syndicate.org
Кеннет Рогофф,
профессор Гарвардского университета
|
